Этап I. Часть 2. ПОЗНАНИЕ СЕБЯ И АЗОВ МИРОУСТРОЙСТВА

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 13. Зов предков

Однажды утром я отчетливо ощутила в своей груди ноющую боль. Я закрыла глаза, посмотрела туда и увидела себя маленькую. Это была я, та, которая хотела к папе! «Господи, какая же я жестокая, что столько лет не разрешаю себе ее слышать». Я представила, что там в своем сердце я подхожу к ней, к себе маленькой. Возможно, это было впервые в жизни, что я подошла к себе так близко, затем я обняла ее и прошептала: «Мы обязательно что-то придумаем, я сделаю все, что в моих силах». После этих слов она прислонилась ко мне ближе, и я поняла, что больше не имею права обманывать ее.

Я была полна решимости увидеться со своим отцом. За всю свою жизнь мы виделись всего несколько раз, когда я была совсем маленькой. Я знала, что у мамы есть номер телефона папиной сестры, которая жила в соседнем городе.

Мама долго молчала, я даже решила, что что-то со связью. Наконец она выдавила:

— Ты что, забыла, что они все от нас отказались, когда твоего отца посадили, и я осталась совсем одна?..

— Да, знаю я все, мама! Я заведомо знала ее реакцию, знала, что она расценит мое намерение как предательство.

— Не думаю, что там тебе будут рады, — констатировала она, продиктовала мне номер телефона и положила трубку.

Я не выдержала и расплакалась: что я такого плохого делаю, зачем она со мной так? А возможно, она и права? Что я сейчас скажу: «Здравствуйте, я ваша племянница»? А она мне: «Ну и?..» А я ей: «Мне бы папин телефончик», а она мне: — «Да пошла ты…»

Я не заметила, как в комнату вошел мой сын. Окно было открыто, и я так увлеклась своими рассуждениями, что не заметила, как в комнате стало холодно. Сын закрыл окно, отругал меня, что потом буду кашлять и деловито ушел на кухню. Ему всего 10, а он вел себя как взрослый. С одной стороны, мне была приятна его забота, с другой — в его поведении было что-то несвойственное ребенку. Да он же ведет себя так, как если бы он был моим отцом! Я проанализировала многие моменты нашей жизни, и для меня данное открытие стало очевидным. Самое печальное, что я сама его поощряла в этом, хвалила, говорила, какой он у меня взрослый, иногда просила совета и нарочито подчеркивала, что обязательно прислушаюсь… Вот это да!

Все сомнения поблекли на фоне этого открытия, и я набрала номер. Уже на следующее утро я выехала к папиным родственникам. Пришлось соврать, что я буду у них в городе и была бы рада встрече, на самом же деле нужно было ехать минимум три часа, но оно того стоило.

К удивлению, я узнала их дом. Припарковав машину, еще несколько минут собиралась с духом — я реально боялась. Боялась всего и сразу: что не примут, правда, зачем тогда было в гости звать; что окажутся алкоголиками или занудами, правда, мне до этого не было никакого дела; что обидят, а как?

«Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть», — прозвучало у меня в голове. Я взяла «Киевский» тортик, и, как Жанна д’Арк, пошла навстречу неизвестному.

Как только дверь распахнулась, на меня в полном смысле набросились какие-то люди: меня обнимали, целовали, трогали.

Многие из них были похожи на меня, или, вернее, я на них. Меня втащили в дом, усадили за стол, на котором не было где яблоку упасть. «И когда они успели приготовиться?» — промелькнуло у меня в голове.

Все они были моими родственниками. У папы было три брата и сестра, у всех были семьи, и у меня уже были племянники и племянницы. Моя бабушка была совсем старенькая, плохо соображала, но жива. Ей долго пытались объяснить, кто я такая и, не дождавшись адекватной реакции, решили, что нужно всем садиться за стол. Оказалось, что папа уже пятнадцать лет живет в Москве, он знает, что я сегодня здесь, и скоро позвонит. Дальше я ничего не слышала. Как позвонит? Что я ему скажу? Следующие часа два мы ели, смотрели альбомы. Одну из фотографий я не могла пропустить, первая моя мысль была: «Откуда у них фото моего сына?» Оказалось, что это фото сына моего двоюродного брата. Когда раздался звонок, мое тело окаменело. Тетка радостно щебеча сняла трубку и со словами: «Да, конечно, сейчас…» протянула ее мне.

Дальше все было как в замедленной съемке. Я услышала его голос, низкий с хрипотцой и такой родной: «Ну, здравствуй, дочь!» Я помнила этот голос, каждая моя клеточка помнила этот голос, изза кома в горле я смогла только выдавить: «Здравствуй!» На слово «папа» духу у меня не хватило. Затем последовала длинная пауза, я поняла, что ему на том конце провода тоже нелегко. «Когда приедешь?» — его голос проникал не просто в меня, он проникал в самую мою суть. «Завтра?» — вдруг неожиданно для самой себя выпалила я. «Завтра? Ну что ж, тогда жду!» — и он громко расхохотался. Его смех вывел меня из оцепенения. «Или послезавтра», — наконец-то стала соображать я, что до Москвы нужно еще добраться.

Я положила трубку и сообщила, что мне нужно ехать. Все забегали, стали собирать мне какие-то сумки с продуктами, консервацией, домашним вином, мне точно ничего из этого не было нужно, но я, помня о законах, решила с уважением и благодарностью принять их дары.

Всю дорогу домой я ехала и улыбалась. Моя маленькая «Я» сидела на пассажирском кресле и радостно болтала ногами. А что, если она действительно все это время оставалась там, в том доме, где родилась, где прошли самые счастливые дни ее детства, когда мама и папа были вместе?

Несмотря на то что самая важная встреча была еще впереди, я знала, что приехав на мою родину, а я даже родилась в том доме, уехала я другая, как если бы обрела свою душу. Я знала, что меня ждет тяжелый разговор с мамой, мужем, но я обещала, я обещала ей, и я обещала ему.

Вернуться к оглавлению

Глава 14. Французская «наследственность»

По приезду мама даже не спросила, как я съездила, муж — наоборот был очень рад меня выслушать. Я видела, как искренне он меня слушал, попросил не переживать относительно мамы, ведь ее можно понять.

Мой муж мог ее понять, а я нет. Я всегда считала, что у нас с ней просто идеальные отношения. Мы никогда не ссорились, всегда были очень близки. И вот впервые в жизни я сделала то, что хотело мое сердце, и она не смогла это принять. Что же это за любовь, которая существует только тогда, когда правила игры соблюдаются? Ты делаешь так, как я хочу, и тогда я тебя люблю, ну, а если нет — тогда я тебя не люблю. Ведь так выходит?

Я вспомнила, как в детстве она просила меня не оставлять на столе свои тетради, чтобы не давать отчиму повода для скандалов, так как на них была написана фамилия моего отца. Я послушно все исполняла и чувствовала, что мама меня любит. А если бы не подчинилась? Бр-р-р… Страшно стало. Моя устойчивая модель восприятия наших отношений рушилась. «Иллюзия», — всплыли у меня в голове слова Антона.

В университете мы как раз проходили психоанализ. В нем подробно давалось разъяснение, на что готов ребенок, чтобы получить родительскую любовь. Еще несколько дней назад я была уверена, что это не моя история.

Я испытывала сложные амбивалентные чувства. С одной стороны, мои привычные понятия и образы рушились, с другой — это заставляло меня самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность, а это явно делало меня взрослее.

Я стала больше интересоваться физикой, химией и самой психологией. Я понимала, что недооценивала глубины этих знаний, считая их далекими от жизни и абсолютно неприкладными.

В одном из научных журналов я увидела статью британского биохимика и физиолога Руперта Шелдрейка (Rupert Sheldrake) «Новая наука о жизни». В этой статье речь шла о его экспериментах, в которых он доказал, что все природные системы — от кристаллов до растений, животных, человека, весь человеческий социум — обладают коллективной памятью, определяющей их поведение, строение и внешние формы. Но самое главное — он писал о морфических полях, о которых мне говорил Антон!!!

Руперт Шелдрейк описывает в своих книгах свойства и действие морфогенетических полей — силовых полей, которые определяют некие структуры.

Он заметил, что при образовании нового кристалла его структура еще не задана. При этом, она подобна структуре первого кристалла. Каждый новый с большой вероятностью будет похож на первый. Это память о первом кристалле. В процессе многократного повторения закрепляется определенный образец. Это значит, что морфогенетическое поле обладает памятью.

Возможно, схожие судьбы складываются аналогичным образом? Эта информация полностью совпадала с тем, что говорил Антон.

Пришло время вернуться к моей геносоциограмме.

С отцом мы созванивались почти каждый день, вернее, звонил он, так как выпивал практически каждый день и, вероятно, это хорошо развязывало ему язык. Общаться с ним мне действительно было интересно: несмотря на свое прошлое, он обладал красивой, очень грамотной речью, прекрасным чувством юмора, которое, к огромному моему сожалению, как мне тогда казалось, абсолютно отсутствовало у меня. Я очень удивилась, когда узнала, что у него всего лишь начальное профессиональное образование, он окончил какое-то ПТУ. Тогда откуда в нем эта манерность и эрудиция? Похожие черты я видела и у его старшего брата.

Ответ пришел, когда я пообщалась с тетей, папиной сестрой, той самой, что вела нашу семейную хронологию. По первым двум предложениям я поняла, что мне нужно ехать к ней. На этот раз я взяла детей и попросила, чтобы дали нам возможность пообщаться наедине. Уже через несколько часов дети радостно знакомились с коровами и индюками, а я, обложившись фотографиями и записями, замирая от услышанного, вписывала все в свой дневник. Мы принадлежали к древнему французскому роду, который во времена Французской революции вынужден был спасаться бегством. Мы мигрировали на восток какое-то время. В какие именно страны и как долго мы там находились, точной информации не было. Известно, что последние поколения приехали из Румынии и Бессарабии, и уже оттуда мой прадед и прабабушка переехали в Одессу, а уже мой дед вышел покурить на одной из станций и отстал от поезда. На этой же железнодорожной станции работала моя бабушка, папина мама, так их судьбы встретились…

Вот чем объясняется моя любовь ко всему французскому. И вот почему Антон выбрал для нашей встречи Париж. Точно-точно, там он открыл закон Принадлежности. У меня в моей личной системе был исключен не просто мой отец, а родина моих предков.

Я много записывала, перeфотографировала фото, среди них были достаточно старые снимки. Я была счастлива, счастлива как ребенок, я так долго не знала, кто я, так долго воспринимала себя как человека, у которого нет отца, нет бабушек и дедушек… Все они у меня есть, и то, что их нет в живых, сейчас для меня ничего не значило, все они были в моем сердце. «Они всегда там, за вашей спиной», — сказал однажды Антон, нужно только это почувствовать.

Тетя тщательно записывала всю информацию, но при этом абсолютно не заботилась о датах, не считала это важным. У нее были только даты рождения и смерти ее отца, моего деда, и родителей моей бабушки.

— У меня есть все имена братьев и сестер моих дядей, — сказала она. — Никого из них уже нет в живых, но если для тебя важны их даты рождения и смерти, мы можем сходить на кладбище, оно совсем рядом, и большинство из них похоронены на нем.

Я не могла упустить такую возможность. Спустя четверть часа я ходила вдоль могил и под диктовку моей тети записывала имена, даты и краткую биографию, и уже этого было достаточно, чтобы увидеть совпадения. Я больше предпочитала использовать слово «закономерности», так как слово «совпадения» уже просто глупо звучало в данном контексте.

Собрав детей и полные сумки щедрых подарков, я, полностью удовлетворенная, уехала домой. Мне было хорошо от самой идеи. «Я была в гостях у папиной сестры! Я была в гостях у своей тети!» Почему люди не ценят, когда у них есть родственники? Неужели нужно сначала потерять, чтобы потом приобрести и оценить?

Моя подруга часто зудела о том, как достает ее бабушка: «Куда пошла? Когда пришла? А кто он? А кто его родные? А чем занимается?» Все это ей казалось явным нарушением ее границ и беспардонным вмешательством в ее личное пространство.

А меня моя бабушка в силу своей старости и болезни не смогла узнать, но перед моим отъездом крепко обняла меня и моих детей, и я была этим очень тронута.

По приезду еще часа два я, открыв свой дневник, в подробностях рассказывала своему мужу, кто мы и откуда.

— Мне всегда нравились француженки, наверное, за это я тебя и полюбил, — я не услышала в его голосе ни доли иронии. Как же мне приятно было это слышать. — Выходит, и в наших детях течет эта кровь? — скорее констатировал, чем спросил, муж.

— Таки да, — рассмеялась я.

— Значит, вот откуда твоя дислексия, — обрадовался своему открытию он.

— Поподробней, плиз?

Дело в том, что как только я пошла в школу, я поняла, что абсолютно не могу читать вслух. Текст перед моими глазами расплывался, буквы путались. Про себя мне читать было намного легче, но достаточно быстро я осознала, что не читаю текст, а сканирую его, я вижу слово целиком, а не по слогам, я скорее догадываюсь, что это за слово, чем читаю его, а если слова похожи «предать» — «придать», «луг» — «лук», то в соответствии с контекстом я просто чувствовала, какое конкретно слово подходит. Долгое время мне удавалось это скрывать. О том, что со мной что-то не так, я даже не догадывалась, я же не знала, как читают другие люди. Несколько походов в школьный медпункт и проверка зрения ничего не дали, каждый раз мне говорили, что все в порядке.

Второй проблемой была моя безграмотность письменного русского языка. Мне приходилось буквально каждое слово проверять на соответствие правилам правописания или искать его в словаре. По какой-то причине запомнить, как пишутся слова «винегрет», «прецедент», «чересчур», «скрупулезный», «девчонка», для меня было невозможным. В то время как с украинским языком этих проблем не было, а именно он был моим родным языком.

При всех этих сложностях я была круглой отличницей. Это оставалось моей тайной, о которой не знала ни одна душа до моего знакомства с мужем. В наш конфетно-букетный период мы жили в разных городах, за день мы писали друг другу до сотни смс-сообщений.

Украинского он не знал, и, естественно, наша переписка шла исключительно на русском языке. Однажды он мягко сделал мне замечание, что в слове «переход» две буквы «е»…

Мне было некуда деваться, и он стал первым, кому я рассказала о своей тотальной безграмотности. Выслушав, он не стал надо мной смеяться, скорее — наоборот. Он решил помочь мне с этим разобраться. Он заметил, что еще я часто путаю буквы местами, когда пишу, например, «влпотную» вместо «вплотную», раньше он был уверен, что это из-за того, что клавиши на телефоне расположены очень близко.

— У меня есть приятель, отличный лингвист, я спрошу его, что это может значить. С тем, что это тривиальная безграмотность, он не согласился, сказал, что высокого мнения о моей образованности и многогранности моих познаний в разных сферах, восхищался моей вербальной речью.

Уже через два дня он сказал: «Это дислексия — симптомы дислексии заключаются в неспособности правильно и оперативно распознавать слова, осуществлять декодирование и осваивать навыки правописания». Это стало моим спасением.

Как принц из сказки, мой муж спас меня от многолетнего позора, а именно так я это ощущала, я любила его и восхищалась его умением точно и красиво высказывать и записывать свои мысли. Он сын учительницы русского языка, и я, дочь санитарки, на его фоне в собственных глазах, мягко говоря, выглядела не ахти.

Тогда, много лет назад, когда я впервые услышала слово «дислексия» и узнала, что это не просто болезнь, это болезнь «гениев»! Среди тех, кто имеет этот диагноз, известный режиссер Гай Стюарт Ричи, актеры Том Круз, Киану Ривз, Мерилин Монро, Квентин Тарантино, Энтони Хопкинс. Кира Найтли, например, является лицом Британской ассоциации по борьбе с дислексией. Ричард Брэнсон (Virgin Group), Джон Чемберс (Cisco) и Стив Джобс (Apple), и еще 35% бизнесменов страдали или страдают дислексией. Кроме них гениальными были и есть Дастин Хоффман, Шер, Дэниел Рэдклифф, Голдберг, Стивен Спилберг, Томас Эдисон, Нельсон Рокфеллер, Генри Форд, Агата Кристи, шведский король Карл XVI и принцесса Виктория, а самое интересное — Леонардо да Винчи и Эйнштейн…

Всего три минуты — и мой комплекс неполноценности превратился в мое достоинство.

«Этот мир — мир иллюзий! — сказал Антон. — Наше чувство счастья и уверенности зависит от внешних обстоятельств».

— И как, по-твоему, моя дислексия связана с моими французскими корнями? — спросила я у мужа, не понимая, какую аналогию он собирается сейчас провести.

— Все очень просто. Твои предки были французами и, судя по всему, состоятельными и образованными, значит, умели писать и читать. Когда они переехали в другую страну, вынуждены были быстро овладеть разговорной речью. Ты говорила, что им часто приходилось переезжать, не исключено, что они «заметали» следы. Новая страна, снова необходимость быстро овладеть разговорной речью… Большая вероятность, что грамотно писать они могли только на родном языке, так и ты сейчас пишешь без ошибок только на украинском.

Услышав его аргумент, я уже не сомневалась, что моя дислексия не просто нелепая случайность, а моя глубокая лояльность к исключенным предкам и исторической родине одного из корней моего родового дерева.

Когда муж ходил по кухне, жестикулировал, рассуждая относительно моей дислексии и ее происхождения, я не могла отделаться от мысли, что вижу перед собой Антона. Почему я раньше этого не замечала? Когда мы познакомились с ним, то могли часами разговаривать на разные темы, он был эрудирован и обладал прекрасным чувством юмора. СТОП! Где-то это уже было. Это описание точь-в-точь подходило для моего отца. Разница только во внешности и специфике поведения, наложенной разной средой их общения. Хотя… папа имел три судимости, а детство провел в интернате. Мой муж — бывший футболист, детство провел в спортивном интернате, а вся его молодость прошла на закрытых спортивных базах. «База» — именно это слово использовал отец вместо слова «тюрьма». И когда я говорила мужу, что горжусь тем, что он спортсмен, не пьет и не ругается, он искренне смеялся: «Это я с тобой такой! Хорошо, что ты не видишь меня среди моих друзей и коллег, ты бы быстро изменила свое мнение!»

Уже утром следующего дня случилась еще одна история. Мне не терпелось продолжить составление моей генограммы, я проводила мужа на работу, сына в школу и практически побежала с дочерью в садик-начальную школу. Как только я ее переодела и поцеловала на прощание, учительница подошла и сообщила, что нам необходимо пообщаться. Я не была в восторге от этой идеи, но вынуждена была подчиниться. Речь шла о моей дочери. Воспитательница говорила, что она славная, умная девочка, но очень невнимательная, и еще ее необходимо показать логопеду, так как она, когда разговаривает, путает буквы «л» и «в», а с произношением буквы «р» у нее вообще проблемы. На этом месте я забыла, что спешу, и включилась в разговор. В школе я учила французский язык и в классе была единственной, кто мог правильно произнести букву «р». Я попросила поподробнее объяснить мне, в чем проявляется невнимательность моей дочери.

— Понимаете, — радостно продолжила воспитательница, наконец-то увидев мою искреннюю заинтересованность, — когда она решает пример, ну, допустим «8 + 4», то сумма у нее получается не «12», а «21».

— То есть она путает местами цифры? — уточнила я.

— Можно, конечно, и так сказать, но пока она такого возраста — это простительно, а дальше могут быть сложности, — придавая серьезности всему своему виду, добавила она.

После того, как мое лицо стало расплываться в улыбке, она поспешила добавить:

— Или вот, посмотрите, — воспитательница раскрыла математическую тетрадь, похожую на книгу. Там была изображена задача в виде рисунков: «два цветочка, плюс три цветочка, равняется и пустая вазочка, в которой необходимо было нарисовать ответ, правильное общее количество цветов, то есть — пять. Вместо этого в вазе моей дочери красовались семь разноцветных цветочков.

— И как вам это? — деловито спросила учительница. — Какую отметку я должна ей поставить? Что вы мне предложите? А ведь я уверена, что она наверняка знает правильный ответ! — она раздулась и приняла такой вид, как будто дело касается не маленького уравнения, а проблемы всепланетного масштаба.

— А вы у нее спрашивали? — поинтересовалась я.

— А что здесь спрашивать, тут и так все ясно — рассеянная и все! — на этом она сложила руки в замок на груди и вопросительно, я бы даже сказала, претензиозно посмотрела на меня.

Я позвала дочь и спросила, сколько будет два плюс три.

— Конечно же, пять! — развела она руками.

— А почему ты нарисовала семь цветочков? — уточняла я.

— Ну, как же, мама, это ведь уже целый букет! Это красиво! — и, не дожидаясь нашей реакции, она побежала к детям на площадку.

— Она говорит, что если сложить цветочки, то получится букет, — повторила я учительнице так, как если бы она не присутствовала при разговоре. — Это у нас семейное. Мы мыслим немного иначе, чем остальные, скорее образами, чем символами. Я вас очень попрошу, будьте к ней повнимательней. А к логопеду мы обязательно сходим, — проговаривая последние слова, я поправила на ее халате завернутый воротничок и ушла, оставив ее явно растерянной.

Домой я неслась на крыльях счастья. «Мы мыслим образами, а не символами», — и это было правдой, моей правдой. Это был результат опыта моих предков. Как хорошо, что теперь я об этом знаю. В противном случае моего ребенка наверняка бы ждали незаслуженные обвинения, попытки сделать ее такой, как все, и в итоге — комплекс неполноценности гарантирован.

Как только я переступила порог квартиры, я ощутила, что очень устала. День только начинался, и до вечера еще было много времени. Домашняя работа практически отсутствовала, и меня ждала моя геносоциограмма. Я решила прилечь на полчаса.

Вернуться к оглавлению

Глава 15. Птица моей души

— Мне начинает нравиться моя работа, — сказал Антон, прохаживаясь в каком-то пространстве по интерьеру, напоминающему больше летающую тарелку, чем обычную комнату, меблированную в современном стиле. Сам он тоже был в белом комбинезоне из тонкой ткани.

— Надеюсь, я к этому причастна? — весело предположила я.

— Еще бы, в данный момент твои успехи напрямую влияют на мое настроение, — улыбаясь, продолжил он. — Жаль, что в своей специализации мне уже некуда расти, а переходить в другой отдел или другие сферы мне пока неинтересно. Я еще не весь Земной мир попробовал на вкус, аромат и ощупь.

Мне не совсем было понятно, о чем он говорит, но мне нравилось его игривое настроение, а еще мне было приятно, что он меня хвалил.

Я любила похвалу, при этом мой муж делал это крайне редко. Я знала, что очень хорошо готовлю, но муж никогда не высказывал мне своего восторга относительно моих кулинарных шедевров. Однажды, когда он обедал, и я только успевала следить, с какой скоростью его вилка и нож гуляют по тарелке, я спросила его: «Тебе нравится?» В ответ он угукнул, тогда я снова спросила: «А чего не хвалишь меня, что я молодец, что очень вкусно?..» На что муж оторвался от тарелки и с возмущением сказал: «Чтоб ты зазналась? Нет уж…» — и продолжил свою трапезу дальше.

— А ты ему сказала? — спросил Антон.

— Сказала что? — делая вид, что не понимаю, вопросом на вопрос ответила я.

— Что нуждаешься в похвале? Что для тебя это очень важно, что без этого у тебя пропадает мотив что-то делать дальше. Зачем стараться, если этого не замечают, можно просто картошки пожарить и все, а не три часа фаршировать куриные рулеты.

— Перестань, — попросила его я. — Мне не по себе, когда ты роешься в моей голове.

— Ни в чьей голове я не роюсь, и ты уже об этом знаешь. Память не находится в пределах мозга.

— Но где-то же ты это прочитал?

— Прочитал.

В твоем информационном поле.

— А я так могу, или для этого необходимо быть ангелом или особым даром обладать? — я даже привстала, чтобы услышать ответ. Сегодня он был необычайно добр, и мне казалось, что я могу ожидать что-то особенное от этой встречи.

— Так может каждый, — заявил Антон.

Это казалось невозможным, но за весь период нашего знакомства он ни разу меня не обманул.

— Научишь?

— Немного позже.

— Когда позже? — расстроилась я.

— Когда в этом появится необходимость, — многозначительно пообещал мне ангел.

— Я собираюсь дописать свою генограмму, — раз любопытство не могло быть удовлетворено, я решила сменить тему.

— Знаю-знаю! — в его улыбке я читала еще что-то. Как будто он знал наперед, что меня ждет. Лично я уже не понимала, что еще такого я могу там увидеть.

— Подскажи, на что мне следует обратить внимание. Что является самым важным? — взмолилась я.

— Ну хорошо, так и быть, подскажу, сегодня я добрый, — и он подошел ко мне совсем близко и тихо на ухо произнес: — Когда составишь генограмму, начиная с себя, ответь на вопрос «Какая я?» и ищи пазлы, из которых ты состоишь, и только потом так же рассмотри каждого члена твоей семьи…

Я проснулась. «Да уж, — подумала я. — Подсказал, так подсказал». Правда, если клубок раскручивать, то это, наверное, хорошо, когда знаешь, с какого конца начинать.

Я заварила себе чай, достала старый плакат сына, который не выбросила из-за его белой оборотной стороны, расстелила его на письменном столе и уселась за свои записи.

На этот раз у меня была информация: имена моих прабабушек и прадедушек, и так как я знала также их отчества, я знала, как зовут прапрадедов.

Все не помещались. Я решила составить несколько генограмм. Одну только для себя, где оставила только своих непосредственных родственников, то есть себя, родителей, бабушек и дедушек, прабабушек, прадедушек и так далее. И поскольку все равно места не хватало, а мне принципиально хотелось хотя бы на листе бумаги видеть все семь поколений своих предков, пришлось немного изогнуть изображение и отдельно составлять дополнительные генограммы для каждой семьи и каждого поколения.

На днях я разговаривала со своей подругой, мы учились в одной группе. Она поинтересовалась, чем я собираюсь заниматься после госэкзаменов. Я сказала, что хочу консультировать людей в их семейных вопросах и что в своей работе собираюсь обязательно использовать метод геносоциограммы. Она сказала, что может поделиться со мной несколькими сайтами, на которых можно скачать программу, которая сама составляет генограмму.

Сегодня я была рада, что эту работу делаю я, а не машина. В этом было что-то сакральное, некое таинство. Это был своего рода мой автопортрет с множеством моих субличностей, одних из которых я любила, других — не очень, одних я очень хорошо знала, о других только слышала, одни дружили друг с другом, другие воевали. Например, я знала, что моя мама и папина мама не мирились, значит, во мне есть часть от моей мамы, которая не любит мою часть от моей бабушки. Возможно, это и есть те пресловутые внутриличностные конфликты, о которых так много говорится в психологии.

Внутриличностный конфликт — это состояние структуры личности, когда в ней одновременно существуют противоречивые и взаимоисключающие мотивы, ценностные ориентации и цели, с которыми она в данный момент не в состоянии справиться, то есть выработать приоритеты поведения, основанные на них. Можно сказать и по-другому: внутриличностный конфликт — это состояние внутренней структуры личности, характеризующееся противоборством ее элементов.

Садись, изучай, кто с кем и по какому поводу воевал. И что потом? Физически их помирить нереально, вот хотя бы мама все еще дуется на меня за Москву. Но если они все есть внутри меня, то мое верховное «Я» как центр может их усадить за стол переговоров. Интересная может получиться психотерапевтическая техника. Попробуй найди хоть одного ребенка, у которого все друг с другом живут в полной гармонии и взаимопонимании. Если этот ребенок (хоть ему уже и за тридцать) — квинтэссенция всех этих личностей, то каждый из них является его субличностью?

С удовольствием и наслаждением я принялась изучать карту своего внутреннего мира.

Прошел день, мои собрались за семейным столом ужинать, я присоединилась к ним, но ела автоматически, все мысли были в генограмме. Как советовал Антон, а написала свою биографию, характеристику, чем болею, когда и что со с мной случилось… И стала искать, а затем сопоставлять это с судьбами своих предков.

Я попросила мужа уложить детей и не беспокоить меня…

За окном светало, а я как загипнотизированная смотрела на свои листы. Чем больше я находила аналогий и совпадений, тем больше их прибавлялось. Как будто я исследовала многослойный пирог, и этим пирогом была я.

Я увидела четкую сбалансированную картину сначала в узоре получавшейся картинки, а потом и в самих судьбах.

Заметила, как гармонично или зеркально сочетается линия моего отца с линией моей матери. Мы болели одними и теми же заболеваниями, повторяли одни и те же сценарии, когда я увидела, что мы не просто повторяем судьбы, мы рождаемся и умираем, разводимся и переезжаем в одни и те же даты или в одном и том же возрасте, я ахнула! И если я в каком-то месте этих совпадений не находила, то при более пристальном рассмотрении синдром годовщины все же появлялся.

Мой интерес набирал силу, в Интернете в свободном доступе есть системы исчислений имен и дат рождений по разным системам: астрологическим, нумерологическим, даосским… Я вбила данные только членов своей и родительской семьи, и меня ждало еще одно потрясение: мой муж, мой отец и мой отчим по восточному календарю были Козами. Мой сын, мой муж и я по даосскому исчислению были шестерками и принадлежали к элементу Воды. Мой сын, дочь мужа от первого брака, наша общая дочь, свекровь, свекр были Львами… Моя голова шла кругом: семья и родовая система просто напоминали устойчивую структуру, в которой находились необходимые элементы, каждый из которых был на своем месте.

Тогда Ира не понимала, что все это не просто совпадения: когда она стала объединять по группам общие элементы, то увидела узоры, при анализе членов семьи несложно было заметить общие черты характера, поведения, мировосприятия.

У меня были все даты рождения и смерти, которые я списала с могильных плит при последнем посещении родственников отца, и это дало мне возможность приоткрыть доселе неведомый мир — мир сакральной геометрии и математики.

Моего отца посадили, когда ему было двадцать с половиной лет, а мне было три с половиной года. Я развелась со своим мужем в двадцать с половиной лет, и моему сыну было три с половиной года. Моя мать трижды выходила замуж, два раза за одного и того же мужчину, я была три раза замужем, моя двоюродная сестра и наш дядя умерли в одном и том же возрасте, в один и тот же день, в один и тот же час. Один покончил жизнь самоубийством, другая была наркоманкой, что в психологии также рассматривается как самоубийство. Я познакомилась со своим мужем девятого июля, а через два года девятого июля мы заложили фундамент нашего дома, тогда мы об этом даже не знали, я переехала в Киев к мужу двадцать второго августа, а через год двадцать второго августа родилась наша дочь. Первые дочери моего отца и его двоих братьев имеют имена на букву «И», все они психологи, и каждая потеряла своего первого ребенка…

И ТАК БЫЛО ВО ВСЕМ!!!

То, что говорил Антон, что мы — это они, те, кто был до нас, становились моей действительностью, моей реальностью. А что, если это и есть Я? Буквально так, как говорят генетики? Никакой мистики. Ты состоишь из пазлов тел и судеб своих предков. Такой себе «суповой набор», который стремится перевариться в потомках с целью достичь гармонии и счастья.

Но как я могу заставить свою маму не обижаться на своего отца? Или как мне примирить моих теть, которые вот уже на протяжении нескольких лет не разговаривают друг с другом? Никак! Но-о-о-о!!! Вдруг меня осенило: я могу примирить их внутри себя!

Если Я — отдельная Вселенная, а они — мое прошлое, то в своем сердце и в своем настоящем я могу их всех помирить, дать каждому из них свое место, разрешить быть такими, какими они есть… И что для этого нужно?

На днях на практикуме в обучающей группе мы отрабатывали техники визуализации, чтобы научиться создавать для себя альтернативное безопасное пространство. А что, если я всех своих предков соберу вместе внутри себя, соберу всех в красивом чистом поле, представлюсь, усажу за стол, вкусно угощу, предложу им познакомиться, пообщаться, рассказать друг о друге, и даже если мое сознательное не услышит всех их откровений, мое бессознательное будет знать, что теперь внутри него нет никаких тайн и недомолвок. Идея оказалась очень даже!

Мне нужно было поспать, иначе мой мозг мог взорваться, я в последний раз глянула на мою личную генограмму… и увидела птицу. Сначала я решила, что это глюк, но, присмотревшись, увидела Ее. Этот образ сразу вызвал у меня ассоциацию — Душа. Это Душа моего рода или моя? Или это только отпечаток Души рода и мои предки — части моего внутриличностного портрета?

Двести пятьдесят шесть «Я» и я — двести пятьдесят седьмая… снова «семь». И если бы у меня был брат или сестра от моих же родителей, их душа была бы идентична моей? Или все-таки род один, зеркала одни, а отзеркаливается в них каждый по-своему, поэтому даже у близнецов разные характеры и судьбы? Откуда берутся души? Их выдают по количеству тел? И кто этим занимается? Были ли у меня до этой жизни другие жизни? И по какому принципу душа выбирает род? Зачем мы вообще здесь?.. Череда новых вопросов увела меня в сон.

Вернуться к оглавлению

Глава 16. Мирра

Она стояла в полупрозрачной дымке, она была более живой, чем Антон, как если бы состояла из живой субстанции. На ее фоне Антон был красивой и яркой голограммой, она же состояла из переливающихся энергий, немного напоминающая плазмоидное существо.

— Ты кто?

И где Антон? — спросила я у нового существа. Новые вопросы, новые уровни ответов.

— Я из другого департамента, — ответила она. И пока я внутри себя хотела спросить, как ее зовут, она представилась: — Мирра, — а потом улыбнулась, немного прищурилась и добавила: — Два «р».

Для меня было странным общаться с ней, поскольку я видела и осязала ее как-то по-особенному. Так, например, я не видела, что она улыбалась, я просто это ощущала. Такой опыт восприятия был для меня в новинку.

— Все верно, — продолжала Мирра. — Чтобы чувствовать всем телом, сначала нужно было его собрать!

— И что я собрала? — удивилась я.

— Санкальпа, детка, — ответила Мирра.

Санкальпа — йога тонких предположений. И это красивое существо заиграло разными радужными энергиями.

— Это ты про мою идею собрать всех за одним столом? Так я же не сделала!

— Разве? — искренне удивилась Мирра. — Наши статисты сказали, что сделала, — и неизвестно откуда в ее руках материализовался предмет, похожий на наш айпад, там я увидела множество диаграмм, табличек, каких-то мигающих и вращающихся частей.

— А-ха-ха! — расхохоталась она. — Не сделала, но представила!

Верно? И она демонстративно подняла палец вверх.

— Ну, а раз представила, значит — сделала!

Палец, детка… «А где Антон?» Я не переставала спрашивать себя, кто он. Плод моего воображения? Моя галлюцинация? Кто-то или что-то реально существующее или то, что приходит, когда на это есть причины?

По детской психологии мы учили, что у многих детей есть тайные вымышленные друзья. И специалисты сходятся во мнении, что это не расщепление и не проблема, а даже норма, так как со временем без всяких вмешательств эти «друзья» исчезают. Последнее время я воспринимаю его именно так — как своего тайного друга. Неужели он действительно ушел, и я больше его никогда не увижу? Кто теперь будет задавать мне правильные вопросы?

— Сама, милая, сама! — ответила мне Мирра.

— Значит, ты тоже слышишь мои мысли?

— Все слышат!

— Я не слышу! — парировала я.

— Ну, это смотря что ты считаешь своим Я. Если ты — ум, то не слышишь, если ты — тело, то слышишь! Каждая клеточка чувствует все твои внешние вибрации и моментально реагирует на них. Или ты — что-то другое? — спросила Мирра и растворилась прямо на моих глазах.

Я открыла глаза, был день. Я посмотрела на часы и оказалось, что я вздремнула буквально минут пятнадцать, при этом мне казалось, что наше общение с моей новой подругой, пока не знала как ее называть, длилось на порядок дольше.

Может, там, куда я попадаю, время течет как-то по-другому? Увижу ли я еще когда-нибудь Антона? И разве можно было вот так просто взять и исчезнуть, не попрощавшись, не предупредив… А еще Ангелы называются, или кто там они? И потом он обещал научить меня считывать информацию с пространства, или им разрешено не выполнять свои обещания? Или это правило действует только для нас, людей?

«Мы всегда держим свое слово!» — отчетливо услышала я внутри себя голос Антона. «Ты здесь? Ты меня слышишь?» — спросила я внутри себя и даже закрыла глаза, чтобы увидеть, но за закрытыми глазами была темнота и тишина. «Почудилось!» — подумала я. «Нет! Не почудилось» — сказала себе Я. И Ира это знала. Но это были только первые ее шаги учиться слушать Себя.

Итак! Кто Я? Я — тело? Нет, я могла его контролировать, оно в любом случае подчинялось мне. Значит, Я — мысли? Нет, я могла их останавливать и также контролировать. Может, Я — чувства? Нет, и они могли по моему желанию усилиться или утончиться, например, если я переводила свой фокус внимания на что-то другое. Тогда кто Я?

Чтобы остановить поток мыслей, я задержала дыхание. Внутри меня было тихо, и я наблюдала за этим. Я осознала, что в какой-то мере уже могла влиять и направлять свою активность. В зависимости от того, куда шло мое внимание, это могло усиливаться.

Например, я остановилась на своей левой стопе. Ощущения в ней были идентифицированы: распирание, покалывание… Чем дольше я оставалась там, тем больше усиливался процесс в этом месте. Но когда я переводила фокус внимания в другое место, процесс прекращался. То же самое было с чувствами и мыслями: если я концентрировалась на них, они усиливались, если я переводила внимание — все затихало. Получалось, что я — сила и воля, а мое тело, мысли, чувства — что-то вроде моих инструментов.

Мне нужны были новые знания. Медицина давала мне ответы на вопросы, как устроено мое тело, психология скорее рассказывала о природе наших чувств и эмоций. С первого же года своего обучения в университете я занималась на параллельных обучающих курсах различных направлений психотерапии. И если психология изучала мысли, мотивы, осознаваемое, то психотерапия шла глубже, она исследовала бессознательное. Как в нашем теле остаются накопленные, непереработанные продукты жизнедеятельности, которые приводят к болезням тела, так и наше бессознательное хранит непереработанный опыт своего прошлого. Этот опыт отягощает нас, он накапливается в глубоких слоях наших искусственно созданных миров. Именно там мы прячем свою боль, обиду — все, с чем не смогли справиться, на что не смогли отреагировать. Позже это становится также причиной физических болезней, в современной психологии даже есть целое направление, которое занимается этим — психосоматика. Чтобы достать все это из себя, люди тратят годы на психотерапию, бесконечное «разгребание завалов прошлого». Разблокировка, трансформация, по моим ощущениям, могла длиться всю жизнь.

Я смотрела на своих преподавателей и учителей — они ничем не отличались от своих клиентов. Такие же одинокие, бедные и несчастные люди, очень похожие на тех, которые приходили к ним за помощью. Чем они отличались от своих клиентов? Знаниями! Интересными, но малоэффективными прикладными знаниями. Если это не сделало тебя счастливым, если это не исцелило тебя, если ты не постиг этого сам, имеешь ли ты право считать себя проводником в мир счастья и изобилия? К этим выводам я пришла через два года после начала своего обучения.

Я обрела целостность, когда последовала закону Принадлежности и дала в своем сердце место каждому своему «Я». А действует ли этот закон в отношении знаний? Что, если опираясь только на часть знаний, мы не можем увидеть полноту мира? Что, если отрицая одно и веря во что-то другое, мы видим общие законы Жизни сегментарно?

«Санкальпа — йога тонких предположений, — вспомнила я слова Мирры. — Йога, карма, Веды, медитация, чакры… А, нет, чакры — это, по-моему, индийские специи», — размышляла я дальше.

Вернуться к оглавлению

Глава 17. Желудок — функция человечества

Не знаю, кого благодарить из моих предков, но чего-чего, а воли и трудолюбия мне хватало. «Пацан сказал — пацан сделал» — было девизом моей жизни. На следующий же день я уже была на книжном рынке, благо там тематические ларьки. Я выбрала тот, на котором жирным шрифтом было написано «Эзотерика». Проконсультировавшись с продавцом, который, по моим ощущениям, был просто экспертом в данной области, я набрала всего и сразу.

С логической точки зрения, поступить так было неправильным, но позже оказалось, что это решение было наилучшим.

Потому что начав читать одновременно несколько разных источников по даосизму, теософии, буддизму, основам ведаизма, сакральной геометрии, я вынуждена была систематизировать эти знания и для простоты запоминания искать похожести. К этому времени я уже хорошо знала Библию, зороастризм, в свое время я увлекалась древнегреческими мифами и скандинавской мифологией. Спустя короткое время в моей голове назрел всего один вопрос: «Так это все про одно и то же?» Почему столько религиозных и мировоззренческих систем, если даже я, не будучи осведомленным специалистом, вижу эти очевидные повторения: все вышло из одного и стало двумя, затем два создали третье, а затем трое стали первичной основой для всего остального.

Космология и Иерархия всех систем, которые исследовали Бога как личность, ничем друг от друга не отличались. Он, как и каждый из нас, состоит из множества субличностей, они мирятся и воюют внутри него. Его Тело, как и наше, состоит из индивидуальных клеток творения, как в каждой клетке нашего тела есть ядро, так и в каждом существе есть его Ядро. Тот же закон подобия, те же правила и только новые слова типа: карма, инкарнация, Бхога, Шакти, Дао…

Мне нужна была собственная понятная аналогия, и для меня это был сам человек. Мир медицины давал мне знание об устройстве человеческого тела, механизмах саморегуляции и биологических процессах; психология раскрывала свои тайны относительно нашего мышления, о мире чувств и эмоций, мотивах, травмах и их последствиях. Этот микрокосмос был точной копией всего, что я читала о столь большом, сложном, непонятном, непостижимом Боге!

За основу систематизаций эзотерических понятий я взяла даосизм, он был мне понятен. Он рассматривает Бога и Жизнь как путь, процесс. Как в нашем теле одни клетки заменяют другие, наше тело видоизменяется и это зависит от того, что мы едим, какой образ жизни ведем, о чем думаем, что чувствуем, так и Его Космическое тело живет по аналогичным алгоритмам, ну и, понятно, время жизни у него то, что мы называем Вечностью. При этом Веды утверждают, что эта Вечность не такая уж и вечность.

У Брахмы есть свои Циклы в виде дня и ночи, вдоха и выдоха. Хотя мы учили, что клетки эпителия кишечника живут всего одиндва дня, тогда жизнь длиной в восемьдесят лет для них реально вечность? Интересно, если мы созданы по образу и подобию, и в нашем теле различные органы и системы живут и выполняют разные функции, и у всего есть свое место, то можем ли мы узнать, какую функцию выполняет человечество и какое место мы занимаем в теле Бога?

А еще в последнее время я стала замечать любопытную вещь: если я интересовалась какой-то информацией, она начинала приходить с разных сторон, мне достаточно было лишь задать вектор. На первых порах я думала, что это совпадение, но со временем это стало очевидным.

Антон говорил, что мы живем в едином энергоинформационном поле, его можно сравнить с интернет-сетью. Именно это поле соединяет и связывает все между собой. Тогда получается, что если в нашей голове возникает вопрос, то пространство заботится о том, чтобы мы получили свой ответ.

Именно вопросы послужили причиной появления Антона, а затем и Мирры. Она пришла, потому что появились новые вопросы. А еще она сказала, что она из другого департамента, а это значит, что в этой большой энергоинформационной сети есть своя систематизация знаний, и есть система, которая ее обслуживает. Прямо как в нашем теле: иммунная система занята защитой, легкие делают свою работу, печень свою, эритроциты не способны выполнять задачи лейкоцитов…

«И откуда все они знают, что им делать?» — подумала я.

Я знала, что в организме лимбический мозг контролирует всю работу, связанную с жизнедеятельностью, а сами органы и системы как будто запрограммированы под свои задачи и имеют алгоритмы компенсаторных решений на случай, если их выполнение станет невозможным. Если все по образу и подобию, значит ли это, что во Вселенной также есть органы и системы, контролирующие жизнедеятельность Космоса? Ну, например, чтобы каждая планета находилась на своей орбите, чтобы кометы не разрушали все, что на их пути. Ну, в общем, чтобы все было на своих местах, и все выполняло свои функции и задачи в теле целого.

— Желудок!

— Что? — удивилась я, увидев ее в красивом бело-голубом облачении. Она как будто создана из воды или какой-то живой субстанции, напоминающей воду, от нее веяло кристальной чистотой. «Как слеза», — подумала я.

— Какое место и какую функцию выполняет человечество в теле целого? Желудок! И древние славяне это знали. Вы те, кто находится между мирами, выше — свет, ниже — тьма. Зачем человеку желудок? — прищурившись, спросила Мирра.

— Желудок переваривает пищу, и за счет этого он дает энергию всему телу. Тогда получается, что человек генерирует энергию?

— Верно! Мне говорили, что ты смышленая, но ты еще и видишь глубину.

Меня это немного смутило и обрадовало.

— А кто говорил? Вы между собой тоже разговариваете? И вы — это кто? И почему я говорю с тобой? Я чувствую себя нормальной, но мой ум говорит мне, что это ненормально.

— Почему тебя это так волнует? Ты же учила химию и знаешь, как Менделеев получил свою периодическую таблицу химических элементов. Иисус разговаривал с Богом, Пророк Мухамед, святые…

— Ну, ты сравнила! — рассмеялась я. — Где они, а где Я? И это вообще грех даже сравнивать себя с ними, — возмущалась я. Тут я почувствовала изменения в эмоциях Мирры, казалось, что она была разочарована.

— Ладно! — искусно перевела она разговор. — Твои чувства говорят тебе одно, а ум другое?

— Ну да! — кивнула я.

— А что говорит тебе твое тело? И кто из них прав?

И она снова испарилась. Наши разговоры с Миррой были значительно короче, чем с Антоном, но они оставляли более глубокий след. Она была прямой, иногда даже резкой. В то время как Антон скорее был затейливым, пафосным, возможно, экстравагантным. Мне нравились его Игры, особенно декорации и антураж, которые он выбирал для наших встреч. С ним я легко различала ландшафты, ароматы и даже тактильные касания. С Миррой было все по-другому, как будто я просто знала, что сейчас происходит, я чувствовала это на каком-то другом уровне. Отсутствие картинок компенсировалось знанием, что «Это Так». В этом было больше правды и даже какой-то «настоящести».

Я взяла ручку и написала слово «настоящий», а затем часть слова «сто» я заменила цифрой 100. Получилось «на100Ящий». Как будто настоящее — это что-то или кто-то, максимально приближенный к какому-то 100% эталону.

И почему, видя Мирру, я ощущала ее как более настоящую, чем я сама на тот момент, а Антон был для меня красочной, но все же голограммой? Значит ли это, что существуют разные миры, что в них живут разные существа в различных формах?

Практически все знания, которые я получила, утверждали, что существует как минимум три мира: это наш «явный физический» мир, мир «навный — тонкоматериальный», он состоит из верхних и нижних астральных миров. Но также существует мир «духовный», в котором живут боги. А это означало, что нашу Вселенную можно представить в виде большой луковицы, в которой все ее слои — это миры, и каждый последующий уровень более тонкий, чем предыдущий.

Недавно я прочитала статью по квантовой физике, она была о теории струн, в ней автор, физик, точь-в-точь описывал ведическое и буддийское устройство Вселенной. Славяне, даосы, шаманы различных традиций видели мир таким же.

Странно! Почему, имея сегодня столько возможностей и доступов к различным знаниям, мы их не систематизируем? Почему бы всем экспертам не сесть за один стол и не найти точки соприкосновения? Можно было бы придумать новые термины, которые помогут объединить общие понятия…. И тут я услышала голос: «Вот ты и займись этим!»

Я знала, что это Антон. Мое восприятие стало утончаться, как если бы я не слушала голос, а знала, что он мне говорит. «Интересно, — подумала я. — А как слышали те другие, кого приводила в пример Мирра?» Открыв для себя новые системы знаний, я осознавала, что практически все авторы ссылались не только на древние источники, но и на личный опыт, его называли духовным опытом. В результате чего люди утверждали, что они стали слышать свой внутренний голос, общаться с учителями, которые находились в другом, более тонком мире: кто-то общался с Ангелами-хранителями, кто-то с проводниками…

Но ведь я ничем таким не занималась. В памяти всплыла история про Моисея. Он очень хотел знать имя Бога, и на его зов был ответ, Бог стал с ним разговаривать! Моисей очень долго сомневался, что это действительно с ним происходит, долго считал себя недостойным, считал, что ему никто не поверит… Ой, ну прямо как я! После этой мысли я так устыдилась, что чуть не стукнула себя за это. «Да как ты смеешь? Нашла сравнение?! Вот, если тебя завтра жизнь тюкнет за такую наглость и богохульство, не удивляйся!»

«Кто это? — спросила я у себя? — Кто это внутри меня? И у кого была правда? У этого критика, который сейчас не без явного наслаждения пугал и уличал меня, или у моих чувств и ощущений? Чему мне верить? Тому, что думаю? Тому, что знаю? Или тому, что чувствую? Что из этого настоящее? И то, что я знаю, я знаю откуда? Мне об этом рассказали! Кто-то рассказал мне о своем личном опыте, и это стало моей правдой? Что нормально и что не нормально, как бывает и как не бывает?»

На днях я была свидетелем, как женщина в маршрутке рассказывала своей подруге о том, что своими глазами увидела, как мироточит икона в соборе, который она посетила в паломнической поездке. Когда она вышла, приятельница, которая ехала со мной, рассмеялась со словами: «Ты слышала этот бред? Лично я в эту чушь не верю!» Она была горда собой, но почему чужой опыт мы называем бредом только потому, что сами этого опыта не имеем? Тогда я решила, что не буду ставить под сомнение чужой опыт и буду его уважать. А еще мне нужен мой опыт, мне нужно мое познание, мое мнение, моя связь с Богом, мое видение и понимание того, что для меня правильно, а что нет.

Вернуться к оглавлению

Глава 18. Первая расстановка

Какую бы литературу я ни читала, везде встречала, что Индия является центром духовности. Индия была далеко, но йога, духовные центры, практики медитации были доступны для меня в моем городе.

Я завершала свое обучение в университете и параллельно заканчивала несколько практических курсов по психологии. Одна из участниц курса рассказала мне о возможности практиковать раджа-йогу. Мне понравилось слово «раджа», оно означало «король, властитель». И если уж что-то и делать и чем-то заниматься, то тем, что без стеснения именуется важным и главным.

Это случилось практически в один и тот же период, совпавший с окончанием моей годичной программы по практической психологии. Это был интегративный курс, на котором в субботу мы получали часть теории, а в воскресенье отрабатывали практику, так у нас была возможность «потрогать» и соприкоснуться с различными направлениями, техниками и инструментами. Шел последний день нашего обучения.

Одна из ведущих курса спросила: «А кто-то знает, что такое расстановки?» Группа состояла из сорока человек, и никто не знал и не слышал о таком направлении. Тогда она сказала: «Я только что приехала из Москвы, где обучалась орграсстановкам, но я поняла, что теория и практика одинаково применимы ко всем системам». На слово «система» я среагировала особенно. Ни Антон, ни Мирра давно не показывались, я уже стала подумывать, что они — просто продукт моей бурной фантазии. Ведущая спросила, есть ли у кого-то запрос относительно сложностей, возникших в семье. Я как раз находилась в некоем затруднительном положении: дочь мужа от первого брака, которая достаточно часто бывала у нас в гостях, приняла решение учиться в Киеве и жить у нас. В нашей с ней коммуникации практически сразу что-то не заладилось, я старалась как умела, я очень хотела быть искренней и наладить наши отношения. Муж часто уезжал в командировки, я оставалась сама с тремя детьми, поэтому представить, как будет выглядеть наша жизнь, мне было легко.

Дочь мужа у нас просто гостила, и я понимала, что если она переедет насовсем, то, шаткое иллюзорное благополучие, которое я удерживала всеми силами, будет разрушено. Я стеснялась рассказать мужу о своих истинных мыслях, мне казалось, что мать девочки сама это все устроила, просто пытаясь «спихнуть» ее нам. С одной стороны, я стыдилась этих мыслей, с другой — они были моей реальностью. А еще я корила себя за то, что мой муж растит моего сына от первого брака, и несмотря на то что он как бы и не обязан участвовать в его воспитании, выполнял свои обязанности отца. Помня закон Баланса «брать — давать», я понимала, что жизнь предоставляет мне возможность уравновесить то, что я пришла в отношения со своим ребенком. Все мое естество и вся моя суть говорили мне изнутри, что ничего хорошего не получится. И лучше предотвратить это, чем потом думать, что с этим делать.

Я вкратце рассказала о своей проблеме, и тогда ведущая спросила, кто принадлежит к моей семье. Я ответила, что это мы с мужем, наши трое детей и в какой-то мере мои родители и родители моего мужа. Потому что в отличие от наших с девочкой отношений, ее отношения со своими бабушкой и дедушкой выглядят прекрасными, и я не понимаю, почему ей так хочется жить с нами, а вернее, со мной, которую она явно не любит, а не со своими родными, которые живут по прямой линии метро от нас и могут предоставить ей отдельную комнату…

Моя мама была скорее включена в эту историю, потому что переживала за меня. К тому времени мы начали строить дом, и кроме домашних хлопот, детей и обучения на меня легли еще и обязанности по стройке. Мне реально было тяжело, я совмещала обучение и начало собственной практики. Почти к каждому своему клиенту я готовилась, как к экзамену. На одном из занятий по психофизиологии мы проходили тест своего состояния: нормальное психофизиологическое состояние, усталость и сверхусталость. Результат теста указывал, что у меня хроническая степень сверхусталости. Я думаю, что это следствие не только физической нагрузки, но и психологической. На протяжении двух лет обучения каждый раз, когда у меня начиналась сессия, мой муж практически переставал со мной разговаривать. Он был против того, чтобы я училась и выходила на работу. Он считал, что достаточно зарабатывает, чтобы обеспечивать семью и наслаждаться тем уютом и комфортом, который он заслужил. А мое развитие и перефокусировка, по его мнению, будут неблагоприятными. При моих попытках объяснить, что у нас что-то не складывается в отношениях с его дочерью, он достаточно язвительно напоминал мне: «Ну, ты же у нас теперь психолог?» Кстати, эти же слова мне несколько раз сказал сын, когда я повышала на него голос, как если бы профессия психолога отнимала у меня что-то человеческое. Поэтому, когда появилась возможность посмотреть на ситуацию со стороны, я с благодарностью вызвалась быть клиентом.

Группа сидела в кругу, и ведущая предложила мне выбрать двух человек: одного — на роль своего заместителя, второго — на роль заместителя моего мужа и поставить их так, как я это чувствую внутри себя. Наша группа состояла из одних женщин, но моя ведущая сказала, что неважно, кто будет заместителем мужской фигуры, нормально, если это будет женщина. Я выбрала, вернулась на свое место и стала внимательно наблюдать.

Ведущая сказала, что заместители могут двигаться... и вот здесь случилось то, что изменило мою жизнь раз и навсегда. Как в замедленной съемке поле захватывало заместителей. Они буквально принимали те же позы, которые свойственны моему телу и телу моего мужа. Мне казалось, что их лица даже стали в какой-то мере приобретать черты наших лиц. Когда заместители нашли правильные для себя места, ведущая начала их опрашивать, кто и что чувствует. Моя заместительница сказала, что чувствует себя маленькой, слабой, ей холодно и она хочет, чтобы вторая фигура ее обняла. Заместитель мужа сказал, что видит это, но немного недоумевает, как если бы от него хотели то, чего у него нет.

Это было правдой. Вечерами, когда дети ложились спать и мы могли остаться с мужем вдвоем, мне было так сладко лечь ему на грудь, укрыться мягким пледом и ощущать себя абсолютно счастливой. И теперь, когда я слышала, что он не может мне это дать, мне было особенно больно.

Но здесь меня ждал сюрприз: ведущая сказала, что большая часть наших проблем в наших семьях из-за того, что мы стоим не на своих местах. Тогда у меня не было времени анализировать, что это практически то же самое, о чем рассказывал мне Антон. Ведущая спросила, что у меня с моим отцом, потому что очень похоже, что здесь ктото маленький смотрит на того, кто старше. Я сказала, что не помнила своего отца, и что мне было всего три года, когда мои родители расстались. Тогда ведущая предложила выбрать еще одного заместителя для моего отца и поставить его на то место, где стоял заместитель моего мужа. Я двигалась очень медленно, этот метод ничего общего с психотерапией не имел, там нас учили быть аккуратными и делать все, чтобы не допустить ретравматизации клиента. Здесь же все было иначе, казалось, что ведущая ведет меня в самый центр боли, но делает она это с помощью других людей, я же могу наблюдать за всем этим со стороны.

Как только в поле появился заместитель моего отца, заместитель моего мужа с облегчением вздохнул и отошел в сторону. А дальше буквально началась мистика — я готова была поклясться, что лицо женщины, которая была заместителем моего отца, буквально стало его лицом. После чего моя заместитель буквально бросилась, обхватив обеими руками ноги заместителя моего отца, ее тело содрогалось в конвульсиях, а она истошно кричала на весь зал: «Папочка, пожалуйста!»

Как в тумане, я вспомнила рассказы моей мамы, она говорила, что я была очень привязана к своему отцу. Каждый раз за 15 минут до его возвращения домой я подходила к двери и ждала его. В тот день, когда его арестовали, я не подошла к двери, я не сделала этого и на следующий день, и больше это никогда не повторялось. Для моей мамы и моих родных это было мистикой и загадкой одновременно. Казалось, сейчас я наблюдала то, что на самом деле происходило в сердце маленькой Иры.

Эффект от происходящего был настолько велик, что в зале не осталось ни одного равнодушного сердца. Казалось, что эти люди отдали в аренду свои тела, чтобы вывести из моей системы ту боль, которую оставило это событие. Как сквозь сон, я помню, что ведущая уже сама выводила заместителей моей мамы, потом моего сына, нашей дочери, дочери моего мужа и почему-то бывшей жены моего нынешнего мужа, и моего бывшего мужа.

Спустя всего несколько минут картинка выглядела следующим образом: в центре зала стоял мой отец, моя фигура всем своим телом обхватывала его ноги, как если бы я хотела не просто удержать его возле себя, а удержать в самой жизни. Я вспомнила слова своей матери, которая неоднократно говорила, что было ощущение, что он не просто бесстрашный или отважный, а как будто сам искал опасность, а, возможно, и саму смерть.

Мое время жизни остановилось там. Все, что оставалось тем, кто пришли прежде — это выстроиться и занять предназначенные им места. Так, мой сын, совсем как взрослый, подошел к моему заместителю, бережно и заботливо стал обнимать и гладить его. Моя дочь также подошла к моей матери и, казалось, слилась с ней в единое полотно. Мы много раз говорили о том, что они так похожи, но сегодня картина выглядела по-другому. И в этой картине, в этом реалити-шоу главной героиней была моя травмированная часть. Когда напряжение утихло и мой заместитель стал просыпаться, как от глубокого сна, я увидела, что другие участники расстановки буквально оживали и начинали смотреть друг на друга, как если бы впервые увидели друг друга. Каким-то чудесным образом, движимые внутренним импульсом, заместители выстраивали новую систему, в которой каждый становился на свое место.

Уже через час этой работы мои родители с любовью смотрели друг на друга, мой заместитель, обнявшись с ними и побывав в их объятиях, смог повернуться к моему мужу. Посмотрев пристальным взглядом друг на друга, они улыбнулись и обнялись, и только после этого они смогли посмотреть на своих детей. А тем временем дети выстроились в одну шеренгу справа налево в порядке своей возрастной очередности.

Было четкое ощущение, что поле обладает базовым знанием, где место каждого, как в системе — ощущать свою целостность и гармонию. Это был тот самый порядок, который прописан в наших силах и в этой Вселенной.

Через несколько минут я вышла на улицу. Я потихоньку возвращалась из какого-то транса, и мне казалось, что этот транс длился всю мою жизнь. Звуки стали громче, аромат интенсивнее, краски сочнее и ярче. Неужели все это время большая часть моей энергии оставалась там? Неужели это мнимое ощущение целостности было очередной иллюзией? Позже я узнаю, что для того, чтобы нырнуть в по-настоящему глубинную ядерную проблему своего «Я», нам необходимы энергия и относительная целостность.

Мое обучение подходило к концу, а я уже практически отчаялась, что не смогу найти тот самый инструмент, который станет базовым в моей практике. Но в тот день я испытала невероятное счастье, радость и облегчение, которые были подарены мне в результате этой чудесной работы. Вторая моя часть, профессиональная, ликовала. Я нашла то, что Я искала!

Самым сложным, вызывавшем во мне сопротивление в моем психотерапевтическом образовании, было то, что мы всех людей лечили по шаблонам, как если бы были одни и те же рецепты, правильные для всех. В глубине души я знала, что двух одинаковых людей нет, и у каждого из нас своя уникальная и неповторимая вселенная, и этот инструмент давал мне вход в знающее поле.

Я подумала про Антона. Он сказал, что всегда выполняет свои обещания. Зная его стиль и любовь к сюрпризам, было неудивительно, что он оставил напоследок для меня самое интересное. И если это была правда, и это была его работа, то тогда он, и такие как он, могут управлять реальностью или знают о вариантах и сюжетах будущего.

Мне еще предстояло узнать, что такое предначертанность и что такое выбор, где грань между роком и созиданием.

Вернуться к оглавлению

Глава 19. Берт-Гуру, Берт-Учитель, Берт — Антон

Наступил красивый и один из самых интересных периодов в моей жизни. Медитация, древние знания различных культур привнесли в мою жизнь новые уровни спокойствия, осознание того, что я являюсь чем-то намного большим, чем-то, что могу ощутить, что я нахожусь в поле этого чего-то намного большего и при этом являюсь его частью.

Моя жизнь устремилась в двух направлениях:

1. Медитация стала занимать в моей жизни все больше и больше времени. Мой Мастер находился в Индии, и я имела твердые намерения наконец-то самой познакомиться с тем, о чем читала в книгах.

2. Обучающих программ по расстановкам в Украине не было. Поэтому учиться было необходимо только в Москве или в Германии, потому что автор метода, Берт Хеллингер, был немцем. Та самая коллега, которая посоветовала мне медитацию, сообщила о том, что есть возможность организовать обучение в Украине. Она недавно развелась с мужем, у нее не было средств ни финансовых, ни физических самостоятельно организовать данный проект, и она пригласила меня стать соучредителем частного института практической психологии. Для меня это был двойной успех, с одной стороны, я хорошо знала, что обладаю организаторскими способностями — еще бы, всю жизнь в активистках, председатель совета дружины, комсорг школы… С другой стороны, я осознавала, что доступ к первоистокам — это всегда большее количество возможностей, чем просто быть студентом на очередном курсе.

Так расстановки появились в Украине, а спустя два года сотрудничества мы с моей коллегой решили разделиться. У нас были разные взгляды на дальнейшее развитие данного направления в психотерапевтическом сообществе. Даже по прошествии двух лет я была столь вдохновлена, воодушевлена и очарована возможностями данного метода, что мне казалось: все, что нужно — это просто познакомить как можно больше людей с данным направлением. Моя практическая деятельность как расстановщика набирала обороты: счастливые клиенты, счастливая я. Тогда Ира не осознавала, что через каждого своего клиента, через каждое исцеление и шаг к целостности и гармонии она собирала Себя.

Я медитировала и даже с мужем побывала в Индии. Это была чудесная поездка, которая открыла перед нами врата другого мира, мира, которым правят другие законы. Реальность, в которой для людей определения «инкарнация» и «прошлые жизни» были такими же естественными, как для нас, европейцев, понятие — прошлый день. Эта реальность ломала мои устойчивые и привычные шаблоны осознания мира. Сегодня я точно знаю, что путешествия, знакомство с новым и отличным от привычного — один из самых действенных способов развития личности.

Я познакомилась с людьми, которые на протяжении всей своей жизни никогда не ели мясо, не знали, что такое алкоголь, злоба… И в языке которых отсутствовало слово «зависть».

Как объяснил мне один из индусов: «Как я могу кому-то завидовать, если я точно знаю, что то, что он имеет, это его заслуга из прошлой жизни. Сегодня же он наслаждается плодами своей деятельности или наоборот — отдает свои долги. Например, нам с братом наши родители сказали: «Или вы станете врачами, или юристами, или умрете! Почему? Потому что нам пришлось очень нелегко, чтобы вырастить и выучить вас, и ваша жизнь — смысл нашей жизни!» Мой брат стал врачом, я же не захотел учиться, а пошел жить в ашрам к своему Гуру, и сегодня мой брат — уважаемый человек, у него семья, он живет в роскошном доме, заботится о наших родителях. Как я могу ему завидовать, если каждый сам выбирает свою судьбу? Наш выбор — наша ответственность, жаль, что европейцы не всегда это понимают».

— Тогда почему каждый индус, зная о карме и духовных законах, не использует свою жизнь исключительно в целях пробуждения и вознесения?

Меня удивляло, что Индия была бедной и, возможно, даже нищей страной, при этом их больницы, школы и храмы, если можно так сказать, утопали в роскоши. Мне объяснили, что дом не очень важен, как и человеческое тело, это временные жилища, в то время как школа, больница и храм должны уже быть, когда ты приходишь в новую жизнь. Ведь тебе нужно учиться, лечиться и молиться. А почему не все сидят в ашрамах? Так это потому, что многие ждут той самой, подходящей жизни. Тогда эти слова для меня ничего не значили.

В данной традиции, в отличие от нашей, уделялось мало внимания своим предкам, их памятованию прошлого. В индийской традиции роскошно празднуют свадьбы, рождение детей, новоселья, религиозные праздники, но похороны организовывают скромными, и считается правильным как можно быстрее избавиться от тела посредством кремации, что позволит душе обрести свободу и продолжить свое путешествие в цикле бесконечных сансарических перевоплощений.

Моя жизнь стала налаживаться, так, по крайней мере, я ее оценивала. После той расстановки, не самым простым способом, но все же, на семейном совете мы решили, что дочь моего мужа будет жить с его родителями. Я активно занималась организацией международных обучающих программ по расстановкам. После расставания со своей коллегой я защитила диссертацию, в которой основным практическим инструментом использовала расстановки. Я стала инициатором и соорганизатором Украинской ассоциации системных расстановок, тренером, супервизором. Со временем оказалось, что инструмент расстановок можно легко интегрировать в различные техники других психотерапевтических направлений, что, на мой взгляд, очень качественно улучшало результативность моего любимого метода. Чтобы не тратить время на дополнительное образование, я открыла «Высшую Школу Психологии», в которой были представлены обучающие программы по детской психологии, системной, семейной, гипнотерапии, сексологии, арттерапии, ассоциативным картам. Однако самыми ценными программами, лично для меня, были интегративные направления и направления краткосрочной терапии. Меня восхищали соединения старых и новых подходов, будто что-то качественно новое рождалось из того, что было знакомо веками.

Параллельно я открыла «Центр Развития Человека MirRa», потому что обучение, как правило, проходило по выходным, а в остальное время помещение пустовало. Все услуги в данном центре, как и обучающие программы, были исключительно те, которые интересовали меня и были нужны мне. Поэтому у нас был психолог, нумеролог, астролог, остеопат. Я много практиковала сама — у меня стало получаться и мои клиенты были довольны.

Берт Хеллингер, как выяснилось, взял инструмент расстановок у шаманов в тот период своей жизни, когда на протяжении 16 лет был миссионером в Африке в зулусских племенах. Это была древняя шаманская техника «Освобождение человека от одержимости духов предков». Чтобы модифицировать и осовременить данную технику, Берт начал изучать психотерапию. Он поступил в Вене на обучающий курс по психоанализу, оставил свою практику католического священника, поскольку осознал, что в этом мире существуют более действенные техники помощи людям. Берт отправился в Америку для того, чтобы у лучших умов того времени почерпнуть знания о системе семейной терапии и найти научное объяснение того, чем на протяжении веков занимались шаманы Африки. Диплом психоаналитика он так и не получил, потому что в свою курсовую работу добавил многое из того, что почерпнул у своих «африканских» и американских учителей, а психоанализ был и остается достаточно устойчивой и консервативной системой знаний, не терпящей нововведений.

Я читала книги Берта, посещала его семинары в России, Австрии, Мексике, участвовала в международных конференциях по системным расстановкам, меня не оставляло ощущение, что определенные вещи мы не хотим назвать своими именами. Нам легче назвать это непонятное поле морфогенетическим, социальным и, наконец, — энергоинформационным, но не Богом, не его Сознанием. Хотя каждый расстановщик знал, что мы работаем с полем души и полем души рода, которые включены в общую Душу того целого, что есть Все!!!

Базовая система законов и базовые порядки функционирования систем были идентичны тем знаниям, которые я получила от Антона. Но здесь им давалось больше толкований и пояснений, как они работают, к чему приводят и как служат самой жизни.

Я видела Берта исключительно как участника множества курсов, я смотрела на него как на своего Гуру и своего Учителя, все, что я хотела — чтобы его услышало как можно больше людей. В Москве, на одном из кемпов, нескольким украинским участникам пришла в голову идея: «А что если нам пригласить Берта в Украину?» Нас было трое, именно тогда мы и решили, что нам нужно объединиться и создать свою профессиональную ассоциацию.

Так как я жила в Киеве, а остальные — в других городах Украины, то меня автоматически назначили президентом и с напутствием «Открывай!» благословили. Берту написал наш коллега, но ответ мы так и не получили.

Прошло время, и с третьего раза после возврата документов из Министерства юстиции, после сбора протоколов из двадцати региональных филиалов мне все-таки удалось открыть Украинскую Ассоциацию. И я написала Берту о том, что мы существуем и у нас целая ассоциация, и что к нам приезжают его ученики со всего мира, чтобы учить нас; что в Украине много людей знают о нем, и мы будем счастливы, если его приезд в нашу страну станет возможным.

К моему удивлению, из офиса Берта Хеллингера пришел быстрый ответ, он был прост: «Это возможно!» Вот так, без райдера, особых условий, вопросов типа: «Ты кто?», «Какие гарантии?» Просто: «Это возможно!» Оказалось, что Берт планировал целый тур по городам стран СНГ, среди них были Москва, Минск и так далее…

Получив ответ, я обрадовалась и испугалась одновременно, у меня не было опыта в организации таких больших проектов, у меня не было команды, потому что наша ассоциация скорее напоминала сообщество друзей, мы были готовы быть вместе, поддерживать друг друга, но не разделять ответственность. В моем офисе был только администратор, который открывал двери и отвечал на основные вопросы, и менеджер программ — этого было слишком мало.

Я начала готовиться, был ноябрь 2009 года. Как ни странно сегодня это может звучать, но тогда было все непросто, не работали соцсети, платежные карты… Я брала предоплаты и встречалась с участниками на станциях метро, в «МакДональдс», мне передавали деньги поездами и автобусами.

В январе, когда, по моим ощущениям, вырисовалась уже какаято картинка, из офиса Хеллингера пришло письмо: «Мы сожалеем, но приезд Берта Хеллингера невозможен. И мы отменяем все наши проекты в странах СНГ».

Сказать, что я расстроилась, — ничего не сказать! Тем не менее, осознавая, что человеку 85 лет и могло случиться, что угодно, он мог быть нездоров или, в конце концов, просто передумать, я выдохнула. У меня была сложная задача — вернуть людям предоплаты и как-то сообщить мужу о наших финансовых потерях, потому что были внесены залоги за аренду зала, гостиницу и проведена предварительная рекламная кампания.

Мои телефоны разрывались, мне звонили организаторы из других стран СНГ, они были возмущены, предлагали объединиться для того, чтобы поднажать на Берта, объяснить ему, что так дела не делаются. Лично я была в полном недоумении, но раз он так решил — мы будем это уважать.

Я устала и давно мечтала хотя бы на недельку куда-то поехать, даже не отдохнуть, а уединиться. Моя мама как раз предложила забрать на зимние каникулы моих детей, а это значило, что я могу распорядиться этой неделей так, как посчитаю нужным. Мне предложили поучаствовать в психологическом фестивале в Карпатах в Яремче. К тому времени муж старался при любой возможности быть рядом со мной, даже если это выглядело странным. Казалось, чем более самостоятельной я становилась, чем более автономной и независимой себя чувствовала, тем ценнее становилась для него. Думаю, что медитации, расстановки, проработки, практикумы, мои трансформации — все это вместе взятое приводило мою жизнь в хорошее правильное русло.

Мы уехали, и я на неделю отключилась от прежней жизни. По приезду я со страхом открыла почтовый ящик, поскольку перед отъездом я отправила сообщение всем участникам будущего семинара с участием Берта Хеллингера, что данный проект отменяется. Я понимала, что среди них будет много тех, кто так же, как и мои коллеги-организаторы, проявят возмущение, что так дела не делаются. Я не ошиблась, но… среди всех этих писем я увидела сообщение из офиса Берта Хеллингера, открыла его, и Google-переводчик перевел для меня простой текст: «Мы приедем!»

Я знала, что «мы» — это Берт и Софи Хеллингер. Последние несколько лет они везде были только вдвоем, и к тому моменту я сделала вывод, что это решение касается всех поездок по странам СНГ. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что он отказал всем, кроме меня... У меня не было времени на размышления, я попросила помощи у мужа, своих коллег, учеников, клиентов, у всех, у кого могла. Мне нужна была мобилизация, я ждала Его, а вернее Их!

Встреча Берта Хеллингера в аэропорту «Борисполь»

Встречали их в соответствии с нашей украинской национальной традицией — с хлебом-солью, в украинских вышиванках. Мне казалось, что это грезы, что это сон, и что это не может быть правдой. Спустя два дня София улетела домой, она сказала, что плохо себя чувствует, и Берт остался один. В глубине моего сердца меня это радовало, так как теперь он был в полном доступе. Ему было восемьдесят пять лет, он нуждался в уходе, и моя заботливая часть вдоволь наслаждалась возможностью позаботиться о нем.

На всех семинарах в последние годы на сцене Берт сидел только с женой, но в этот раз он придвинул стул к себе и показал мне, чтобы я села рядом. Это была не только честь, это была милость свыше.

Сверяем часы перед семинаром «Как удаеться любовь»

Каждый раз, когда Берт сонастраивался с полем, можно было буквально чувствовать физически, как Сам Дух входил в это пространство. Берт был не просто святым, он был Каналом! Уже тогда я была знакома с этими состояниями, когда ты ощущаешь Источник. Поэтому три дня его работы и возможность иметь подобную близость я рассматривала как свою инициацию.

В один из вечеров, когда мы все собрались у нас дома, чтобы отметить успешное завершение проекта, я спросила его: «Берт, почему именно мы?» — он посмотрел не на меня, а в меня, улыбнулся, и сказал: «Бог вас любит!» Тогда я даже смутилась, насколько нестандартным и неожиданным для меня был его ответ.

Я поняла, о чем он говорит. Когда на эфире Савика Шустера, одном из самых известных ток-шоу в нашей стране, где присутствовали активные политики того времени, на вопрос: «Можете ли вы продемонстрировать, что такое расстановка?» — Берт сделал крутую работу по примирению между украинцами и немцами, между жертвами войны и агрессорами. В конце программы, в студии, наполненной людьми, слышалось лишь тиканье часов на руке ведущего. Кстати, как нам удалось туда попасть? Все тот же Божий промысел. Через несколько лет Мирра скажет мне: «Когда человек идет в правильном направлении, Ангелы работают, помогая ему». Но что такое «правильное» направление, и в какой оно стороне, мне еще предстояло осознать.

Утром я поблагодарила Берта за работу, на что он сказал: «Я посадил дерево, остальное вы должны сделать сами!» Тогда моя Ира не понимала, о чем идет речь, это казалось ей просто таким красивым выражением. А еще этот день, по моим ощущениям, стал переломным в жизни моего мужа. Он был за рулем, когда мы возвращались в гостиницу, переводчица уже уехала отдыхать, я не говорила ни на английском, ни тем более на немецком, поэтому муж, чтобы поддержать разговор, спросил у Берта, работал ли он когда-нибудь для футбола, футбольных команд. Мой муж был футбольным арбитром, его отец — футбольным тренером, и вся наша жизнь была чередой национальных сборов и соревнований.

Берт не спешил отвечать. Он, как обычно, сначала сделал паузу перед ответом для того, чтобы прочувствовать вопрос. И затем он сказал: «Нет, я не работал для футбола. Футбол — это игра, красивая, но игра. Ты служишь игре, а нужно служить жизни!»

Остальную часть пути мы ехали молча, я чувствовала, буквально физически ощущала, как в структуре систем понимания моего мужа происходили глобальные изменения. Позже он сказал, что слова Берта еще долгие месяцы отзывались эхом у него в голове. Это семя, вложенное в моего мужа рукой самого Берта Хеллингера, спустя годы станет моей радостью и моим благословением, когда муж решит оставить свою престижную работу, откажется от регулярных поездок в комфортабельную Европу, от славы, автографов, уважения и гарантированного обеспеченного будущего… от всего этого только для того, чтобы быть рядом со мной.

Перед отъездом я взяла паспорт Берта, чтобы передать его в аэропорту служащему VIP-зала, для регистрации билета. По предварительному согласованию билетами для Берта и Софи занимался офис Хеллингера. Я раскрыла его на той странице, где была фотография Берта, и я увидела его имя... — АНТОН Хеллингер.

Я остановилась, повернулась к Берту и спросила: «Ты Антон?» На что он сказал: «Я был Антоном, так назвали меня мои родители. Берт — это имя, которое я получил при посвящении в католические священники. Антон только здесь, в память о моих родителях», — и он указал на свой паспорт.

В этот же момент в моей голове, а может в сердце, а может в квантовом поле всплыла улыбка Антона: «Я же говорил, что я выполняю свои обещания!»

Антон Хеллингер стал для меня проводником в мир всезнающего и вездесущего Квантового Поля! Наверное, Берт тогда так и не понял, почему я бросилась ему на шею и расцеловала его, это была возможность физически прикоснуться к тому, кто вывел меня из тупика в моей жизни.

Вернуться к оглавлению

Глава 20. Неудобные вопросы

Почему я называю эти годы своей жизни одними из самых счастливых? Потому что иллюзия и неведение — в какой-то мере подмена нашего истинного счастья.

Я занималась медитацией, я преуспела в ней, мой день начинался с получасовой утренней практики, в течение дня я использовала техники осознанности вместе со своими клиентами. Я отправлялась в их квантовое поле и продолжала познавать неизведанное. Вечером перед сном у меня была практика медитация-очищение, благодарение и легкий сон с чистым сердцем. Так длилось почти восемь лет. К моему удивлению, мой муж поддержал меня в моих устремлениях, мы были вегетарианцами, мы не ели ни мяса, ни рыбы, полностью отказались от алкоголя. Я не любила молочные продукты, поэтому практически все эти годы лично я была чистой веганшей.

Муж медитировал вместе со мной, вместе мы обсуждали различные темы о смысле человеческой жизни, мироустройстве, впервые мы говорили о чем-то большем, чем о том, что купить на ужин, для кого из детей необходимо приобрести зимние ботинки, кто куда едет, когда приедет, где платеж за коммуналку…

Практиканты в нашей практике назывались абхьяси. Наш Мастер был для нас живым воплощением Бога, нам было так удобно и комфортно не задавать себе лишних вопросов, а просто верить и следовать за тем, кто впереди тебя и кто чего достиг. Но спустя несколько лет практики, видя грустные лица и слыша постоянные жалобы на финансовые проблемы от абхьяси, которые были в практике по двадцать, двадцать пять лет, у нас стали возникать вопросы. Эти вопросы были неудобными как для нас, так и для наших кураторов. Однажды я даже написала Мастеру о своих сомнениях относительно того, насколько действенна практика и насколько мы можем опираться и доверять тем, кто нас ведет.

Я получила тот же ответ, который получала ранее от православных священников. В свое время, изучая Библию, я не понимала: если Каин и Авель были первыми детьми Адама с Евой и после того, когда Каин предложил Богу дары земли, а Авель — дары от животных, другими словами — мясо, то почему Бог призрел на дары Авеля? Я запретила себе думать о том, почему Богу мясо показалось вкуснее ягод и фруктов.

Мне было непонятно, как стало возможным, что Бог при всей Его любви объявил: «И сказал ему Господь [Бог]: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Бытие 4:15).

Это кому Он говорил, его родителям, или, может, новорожденным следующим детям? И зачем нужно было знамение, чтобы родные не забыли о проклятии сына и брата своего? Или все-таки был кто-то другой, кому предназначалась эта информация?

А дальше: «И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Эдема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего — Енох. У Еноха родился Ирад [Гаидад]; Ирад родил Мехиаеля [Малелеила]; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха».

Так, чтобы понимали, я копирую текст из книги Библии Бытие, и у меня вопросы, где Каин взял себе жену? С кем он строил город Ну, не с обезьянами же, из людей-то только Адам с Евой?

Следующая глава и опять вопрос: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.

И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.

В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.

И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем.

И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их».

Ной же обрел благодать пред очами Господа [Бога], ну-у-у, дальше вы знаете, Всемирный потоп, Ноев ковчег, конец цивилизации, а за что? Кто такие ангелы Божии? И могли ли дочери человеческие сопротивляться этому? И почему мы заплатили временем своей жизни за прегрешения, совершенные сынами божьими? И почему Бог нас не учил уму-разуму, а только наказывал, да еще таким жестоким образом?

Когда все закончилось, на радостях Ной высадил виноградники, сделал вино для себя, выпил и опьянел, бедняга, а потом голый спал в пещере своей.

Вот что пишет Святое писание: «Сыновья Ноя, вышедшие из ковчега, были: Сим, Хам и Иафет. Хам же был отец Ханаана. Сии трое были сыновья Ноевы, и от них населилась вся Земля. Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем.

И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя, рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.

Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих».

А затем перечисляется многочисленный род всех братьев и сынов Ханаана в частности.

Я по первому образованию фельдшер-акушер и хорошо знаю репродуктивные возможности женского тела. Меня просто интересовал вопрос, с кем паровались сыны Адама с Евой, и даже если Ева, как говорит Библия, родила 63 ребенка, то арифметика очень простая, где не складывается, с кем можно было строить города и рожать такое количество детей?

«Почему, когда евреи достигли Земли Обетованной, им разрешили не просто захватить эти земли, но и вырезать всех ее жителей? Даже младенцев?» «И почему Тора говорит о Лилит, первой жене Адама, а христианская Церковь нет?» «И почему библию Еноха признали, но так и не внесли в полный набор? Там же столько ответов?»

Святые писания столько раз переписывались и корректировались, переписывались и корректировались. С древнеарамейского они переводились на иудейский, древнегреческий, греческий, английский… И ребенку понятно, сколько там могло остаться от сути. При этом, у нас же есть оригиналы? Архивы Ватикана полны первоисточников, которых мы не видим. Почему? Кому это выгодно? Почему сегодня не собрать все письмена? Почему не перевести? Обновились бы, да? Я уже не говорю о том, что шумерские таблицы и зороастризм задолго до появления Библии описывали события как Ветхого, так и Нового Завета.

Когда я задавала эти вопросы священникам, я слышала одни и те же ответы: молись, дитя, ибо эти вопросы от лукавого.

Из почтения я соглашалась с ними, но все равно не понимала, почему здравый смысл, иррациональные вопросы приписываются лукавому? Кто этот изыскатель истины?

Вот здесь, в духовной практике, которая так много рассказывала о любви, о природе Бога, которая состоит из благодати, ее духовные лидеры не обладали данными качествами. Они скорее походили на бесчувственных мертвецов, и, глядя на них, лично мне было страшно, что я могла превратиться в одного из них.

На свои вопросы я получала один ответ: «Сомнения — яд для веры». Я молилась, продолжала медитировать, искренне прося у Бога милости для меня, ибо искренне верила, что я неправа, что это мой ум несовершенен, эго, какая-то еретичка внутри меня все время чтото высматривала и язвительно спрашивала: «Мастер сказал, что кто ест мясо и рыбу, просветления не достигнет. А как же христианские святые, мусульманские? И если алкоголь — это только зло, то почему вдруг первое чудо, которое совершил Иисус, было превращением воды в вино?»

Мой Мастер говорил, что вера первична. Но неужели вера зиждется только и исключительно на доверии? И неужели, доверяя, мы не должны проверять и ставить под сомнение то, что у нас вызывает сомнение?

Тогда все эти вопросы и сомнения были о-о-очень неудобны даже для меня самой. И со словами: «Я подумаю об этом завтра», — я погрузилась на несколько лет в благоговейное неведение и так называемое духовное развитие.

Вернуться к оглавлению

Получить доступ ко всем главам книги «Я — ЭVA» и принять участие в квесте «Путь к моему Высшему – Истинному Я» вы можете по ссылке >>>